Ирина Яцкив — романтик. Несмотря на все ее серьезные должности и звания. Председатель правления Института транспорта и связи (TSI), доктор инженерных наук, профессор, член правления Европейской ассоциации транспортных исследовательских институтов — это все о ней. Но по вечерам, если случается работать до темноты, она любит понаблюдать за звездами — благо телескоп стоит у окна в ее кабинете на 8-м этаже TSI. Ирина верит, что может изменить этот мир к лучшему. И хотя в последнее время понаблюдать за звездами удается не часто, она признается, что это занятие отвлекает ее от будней и заставляет думать о главном. «А главное — это наши дети», — подчеркивает Ирина.
Эпоха большого переучивания
— Слово «дети» у меня очень емкое, — смеется Ирина. — Иногда приходят студенты, которым 40–45 лет, а я им говорю: «Ну, вы же все равно дети»… Мне кажется, любое государство сильно тогда, когда оно в первую очередь думает о подрастающем поколении. Если мы не будем думать о том, каким оно вырастет и что вынесет из этого времени, мы не поймем, что с нами будет. Ведь дети — наше будущее и мы ответственны за них.
Хотя у нас есть студенты даже в возрасте старше пятидесяти лет.
Что заставляет столь зрелых людей вновь сесть за парту?
Смена профессии. Мы живем в эпоху большого переучивания. Сегодня трудно спрогнозировать, когда исчезнет та или иная профессия, поэтому человеку все время надо быть готовым к переменам и новой учебе. Может быть, это будут краткосрочные курсы, или магистерская программа, или второе образование. Но если человек хочет понимать все происходящее вокруг, ему надо развивать критическое и логическое мышление, уметь сопоставлять факты, понимать, где взять правильную информацию, чтобы отличить правду от вымысла. И у молодых людей сегодня надо воспитывать, прежде всего, критическое мышление.
Вы считаете, молодым это надо? Не проще ли плыть по течению и делать то, что тебе говорят?
Сложный вопрос. Что движет миром: толпа или человек? Конечно, толпа сегодня решает многое. Но когда человек начинает анализировать, осознает, кто он такой и зачем пришел в этот мир, тогда и толпа становится другой. Она ведь бывает и неплохая, когда, например, излучает радость, тогда это прекрасная толпа.
К сожалению, сегодня побеждает «пятая власть», основанная не на выводах ученых, не на данных, а на «зашумленной» информации из Фейсбука и других соцсетей. Люди ей верят. Но если «толпа» состоит из здравомыслящих людей, тогда ее трудно спровоцировать на какие-то неправильные действия. Мне хочется верить, что так будет — вот такой я неисправимый оптимист. Наверное, в нашей педагогической деятельности без этого долго не протянешь, профессия тяжелая и учитель часто не видит результатов своего труда.
Мы, конечно, влияем на внутренний мир наших студентов, и хочется верить, что это влияние правильное. Но если ты в это не веришь, если ты не романтик, то очень трудно работать. Да, каждого своего ученика я воспринимаю, как ребенка, мне хочется его немного опекать. Ведь мы обучаем не толпу, мы обучаем личность, каждого отдельного человека, и, наверное, именно этим отличается частный вуз от государственного: для нас ценен каждый студент.
Лучший вуз в Балтии — почему бы нет?
— Я иногда думаю, почему нашему институту досталось так много разных бурь и волнений? В 1999 году закрыли государственный вуз, и за две недели (!) два профессора Евгений Александрович Копытов и Игорь Владимирович Кабашкин открыли частный. И мы в него поверили, мы очень хотели его сохранить!
В 2018 году, за месяц до начала приемных экзаменов, убрали из обучения русский язык, и нам тоже было очень тяжело. Но мы готовим технических специалистов, и это не оставило нам вариантов выбора. Мы решили: тогда будет английский язык. Латышский, конечно, тоже, он государственный, но авиационная инженерия существует на английском.
В IT всегда первая книга — на английском. Она бывает переведена и на латышский, и на русский, и на другие языки, но первоисточник всегда английский. Для «айтишников» это рабочий язык. Поэтому мы построили свои программы на двух языках: английском и латышском — и студент может выбирать.
К счастью, в 2018-м у нас не было обвала на местном рынке, он просел всего на 5%. Учебники в нашей библиотеке есть на разных языках. Если студент не владеет в совершенстве английским, он может параллельно учиться по книге на другом языке. Главное, чтобы из этих стен вышел профессионал, и чтобы мы с вами не боялись летать, ездить, управлять роботами. На каком бы языке студент не учился, качество образования для нас первостепенно.
В 2018-м небольшой обвал произошел на рынке СНГ: не все ребята из Казахстана, Узбекистана и России были готовы к обучению на английском и очень сожалели, что не могут учиться на русском языке. Но мы ориентируемся на международный рынок, у нас большие амбиции, мы претендуем на то, чтобы быть лучшим частным техническим вузом в Балтии.
Для этого есть все основания: TSI — единственный частный вуз, который уже вторую научную аккредитацию прошел с оценкой «хорошо». Мы единственный частный вуз, который с 2002 года имеет докторантуру в области инженерных наук. Мы работаем на европейском пространстве с европейскими проектами. Качественное образование у нас обеспечивают преподаватели, которые кроме теоретических знаний имеют опыт применения их на практике: в индустрии, бизнесе, в научных и консалтинговых проектах.
Все это позволяет TSI конкурировать с государственными вузами. Хотя в государственные вузы вливаются несоизмеримые с нашими ресурсы. Аккредитационной комиссии, которая к нам пришла, я сказала: «Посмотрите, сколько денег получил на научные исследования один из госвузов Латвии (не буду его называть), и сравните с количеством его исследователей и результатами вложений каждого евро. И посмотрите на результаты вложения нашего евро. Мы получили 160 тысяч евро на разработку научной стратегии и плана ее реализации — и все. Остальное добывали сами — из Евросоюза, из различных фондов».
Когда мы будем сравнивать результат вложения государственных денег не по месту вуза в рейтинге, который легко «подкрутить», а по выпускникам, по оценке работодателей, когда мы откроем академический рынок для преподавателей из других стран и будем давать государственные деньги качественным частным вузам, тогда, я думаю, мы получим хорошую систему образования.
Только реальная конкуренция даст возможность построить сильную и качественную систему. Вот, например, наш выпускник докторантуры подал на постдокторантский проект в MIT и выиграл конкурс 1 к 72! Кстати, сначала он хотел реализовывать этот проект у нас, но латвийские эксперты написали, что тема «искусственный интеллект в логистике» не актуальна и вообще вуз — частный! А парень хотел жить и работать в Латвии!
Ломоносовские дети
Ирина, откуда берутся ученые дамы? Вы, конечно, в школе были отличницей?
Да, я хорошо училась в школе. Мне вообще нравилось учиться, всегда, даже во время разговора. Обсуждая с кем-то проблему, я часто именно так прихожу к ее решению. Мне всегда нравилось в школе кому-то что-то объяснять. Так я сама начинала глубже это понимать.
Я училась в Рижской 23-й школе (позже она стала Ломоносовской гимназией, а потом ее присоединили к 40-й школе), мне очень нравилась математика, и у меня были блестящие учителя. Хуже дело обстояло с литературой, потому что я писала слишком длинные сочинения. Моя учительница говорила: «Ира, ты можешь писать сочинения в три раза меньше? Тогда тебе не надо будет столько запятых ставить». А с запятыми у меня всегда были проблемы.
Расскажите о своей семье.
Накануне нашего с вами интервью у нас в семье был большой праздник — маме исполнилось 85 лет. Она у меня учительница физики и астрономии, а папа — военный моряк. Они оба из Красноярска, но папу после окончания училища отправили служить в Мурманск на Белое море. Мама вернулась меня рожать в Красноярск, чтобы быть поближе к своим родителям. Так что я родилась в Красноярске, но жила там только первые полгода.
Потом мы все вернулись на Белое море, жили на Соловецких островах. Мама говорит, что там она встретила самых интеллигентных, умных, открытых людей, вы понимаете, почему.
Через несколько лет папу перевели в Азербайджан, и мы жили там до моих 10 лет. Я безумно любила Баку, и когда мы переехали в Ригу, первые годы я плакала, не понимала, почему здесь такая холодная погода, почему нет фруктов и почему надо ходить на лыжах. Но я попала в совершенно потрясающий класс, как будто я училась с ними всю жизнь, мы до сих пор дружим и встречаемся. Когда мы окончили школу, нас было 37 человек, так 36 сразу поступили в вузы!
У нас были необыкновенные учителя! Когда я поступила в РКИИГА и показала преподавателю свой школьный конспект по истории, он мне сказал: «Не приходи ко мне на лекции, ты это все знаешь». После нашей школы многие поступили на медицинский, на химический факультет, моя подруга — доктор филологических наук в Латвийском университете. Какие-то действительно «ломоносовские» дети и сильная школа, которая дала мне очень много.
У нашей семьи была нелегкая жизнь, но мама — большой оптимист и мудрая женщина. До моего 1-го курса мы жили в коммуналке с шестью семьями, что было непросто. Потом родители купили кооперативную квартиру и долго за нее расплачивались. В конце первого курса я уже пошла работать, мне хотелось хоть как-то помочь семье. Мне кажется, очень важно, чтобы ребенок видел, какой ценой в жизни все дается. И что только прикладывая собственные усилия, можно чего-то добиться.
Со школы я страстно полюбила театр, много читала. А когда поступила в РКИИГА, то с первого же курса начала играть на сцене. У нас был очень популярен Студенческий театр эстрадных миниатюр, и каждый факультет показывал свои спектакли. На первом курсе мы с подругой даже заслужили звание лучших актрис года.
Мне кажется, для учителя очень важно не бояться сцены. Ты заходишь в аудиторию, где сидит 200 студентов, и ты должен каждого увлечь, обаять…
Почему вы выбрали РКИИГА?
Я была единственным ребенком в семье. Папа надолго уходил в море, он ходил на больших парусниках «Крузенштерн», «Седов», а мама оставалась одна. Я мечтала поступить в МГУ на вычислительную технику, но мама уговорила, чтобы я не уезжала из Риги и не бросала ее в одиночестве.
Помню, когда я пришла в РКИИГА, то увидела много молодых преподавателей, все были как на подбор, умные, стройные, в красивой форме, и это сыграло свою роль. Я выбрала молодую науку — автоматику, вычислительную технику. И ни минуты не жалела потом, что поступила в РКИИГА, хотя конкурс был безумный — на 5 мест для девочек, которых набирали в Риге, было 40 заявлений. Этот вуз дал мне огромное количество друзей. И понимание, что женщине, чтобы быть уверенной в себе, нужно всегда уметь чуть-чуть больше, чем мужчина.
После окончания института меня пригласили заниматься исследованиями, программированием и анализом систем в Научно-исследовательский институт при ВЭФе. Но постоянно росло желание преподавать. А в 1986-м в моем любимом РКИИГА появилось место в аспирантуре, и я подала документы на конкурс. Сдала экзамены, и мой учитель сказал: «Я ее помню, я ее беру!» Так я поступила в аспирантуру, а через 3 года, в 1990-м, защитила диссертацию.
Чтобы было, куда поднять глаза
С чего начинается день деловой женщины?
Я вообще «сова». Когда писала диссертацию, у меня был маленький ребенок, и я могла писать только с десяти вечера, когда все ложились спать. Наверное, это переросло в привычку: и сейчас, когда мне надо что-то написать, я оставляю это на ночные часы. Тогда я могу сосредоточиться и ни на что не отвлекаться.
Я не сторонник вставать в 4–5 утра, предпочитаю 7–8. Ну, а как начинается день… Я смотрю в окно, очень люблю, когда светит солнце, оно меня заряжает и мне его не хватает после Баку до сих пор. Собираюсь буквально за 50 минут, потом иду на работу. Самые важные часы — с утра, когда люди приходят. Очень важно посмотреть на них — какие они.
Спортом занимаетесь?
Скажем так, нерегулярно. Подруга периодически вытягивает меня в различные залы, но мой самый любимый спорт — это ходьба. Она дает заряд энергии, я вообще люблю движение.
А время для этого есть?
Стараюсь найти. Но не каждый день и не в дождь. В дождь не люблю ходить. Мне всегда хочется, чтобы было, куда поднять глаза.
Вы эффектная красивая женщина, вас любят студенты. А в юности у вас было много поклонников?
Никогда не считала себя красавицей, у меня неправильный нос, неправильное лицо. Меня всегда спрашивали: «Откуда у тебя такой нос, ведь у родителей совершенно русские лица?» И только в каком-то возрасте я узнала, что нос мне достался от дедушки со стороны отца, в котором было чуть грузинской и польской крови. А в юности у меня было много друзей среди мальчишек. Сейчас я вдруг узнаю, что кто-то был влюблен в меня. А я со всеми просто дружила. Ну, увлекалась, конечно, кем-то.
Первую свою любовь помните?
Конечно! Она у меня случилась в 5-м классе. Мама тогда вела выпускной класс и взяла меня вместе с ним в поход. Старшеклассники были все такие высокие, красивые, а я длинная, худая, гадкий утеночек-подросток. И я влюбилась в самого красивого парня, в которого все девчонки этого класса были влюблены. Помню, смотрела на него с обожанием.
Вообще я влюбчивая была по натуре, но моя влюбленность как-то быстро проходила, когда я понимала, что этот человек не будет тем, кого ощущаешь «по запаху», к кому можно прижаться и знать, что он тебя примет любой, и в горе, и в радости.
Вы вышли замуж, значит нашли своего человека?
Сейчас у меня второй брак. С первым мужем мы разошлись. По разным причинам, может быть, сыграли свою роль сложные 90-е годы. Но я благодарна своему первому супругу, мы с ним воспитали хорошего сына. Вместе мы прожили 15 лет, семья мужа всегда ко мне прекрасно относилась, а моя семья — к нему. Но так сложилось. У нас общее прошлое, общие друзья, общий сын.
Я рано вышла замуж, после окончания 3-го курса. А через год родился сын. Мои однокурсницы помогли мне закончить учебу, сделали все, чтобы я не брала академический отпуск. Они приходили ко мне, гладили пеленочки, гуляли с коляской, пока я сдавала экзамен, говорили: только не уходи из нашей группы, настолько мы были дружны.
Оставался последний год, и я окончила институт вместе со всеми. Бегала кормить ребенка между лекциями. Приезжала помогать из другого города свекровь, мама старалась приходить из школы пораньше. Когда я получала диплом, сыну исполнился годик. Денис родился в марте 1981-го, а диплом я получила в июне 1982 года.
Мой сын юрист, работает в Криминальной полиции. У него хорошая семья, я дважды бабушка, у меня совершенно очаровательные внук Юрочка, 9 лет, и внучка Алисочка, 2,5 годика. Когда я на них смотрю, то ругаю себя, что у меня только один сын. Я ощущаю в себе такое неизлитое материнство!
Мамины уроки
А как вы познакомились со своим нынешним мужем?
На работе. После 1991 года начались сложные годы в институте, два года нам не платили зарплату, и я работала в компании моего приятеля, мы занимались разработкой программного обеспечения, я по специальности системный аналитик. Мы ездили по городам и странам, внедряли системы в аэропортах Львова, Архангельска, Сочи. В Сочи я и познакомилась с человеком, который стал через несколько лет моим мужем.
Много лет мы летали друг к другу в гости, а потом он решился и переехал ко мне в Ригу, и мы поженились. Сергей летчик, высококлассный профессионал, с огромным опытом, более 16 тысяч часов налета, участвовал в спасательных операциях во время землетрясений, когда тонул «Нахимов» и других. Я знаю, что этот человек меня примет в любом состоянии, в горе и в радости. Мы через многое с ним прошли, и я очень ему благодарна.
Вообще та, какой я стала, — произошло во многом благодаря обоим моим мужьям. Первый помогал в годы защиты диссертации, а второй помог стать руководителем. Сергей сам был крупным руководителем. Он многое мне разъяснял, учил быть мягче с людьми. Я по характеру довольно жесткий человек, «папина дочка».
Хотя мамины уроки тоже помню. Например, мама меня учила никогда не помнить плохое. Она мне как-то сказала, что если концентрироваться на плохом, то человек начинает болеть. У меня много было трудных ситуаций, но я стараюсь о них побыстрее забыть. Надо думать о том, что есть сейчас и что будет впереди, и не надо ни о чем жалеть. Скорее, надо жалеть о том, что ты не сделал, чем о том, что ты сделал.
Как вы пережили 90-е? Каково пришлось женщине-ученому в новых условиях?
Знаете, я была все время чем-то занята. Писала диссертацию на тему «Автоматизированная система диагностики авиационных двигателей». Когда защищалась, в аудитории сидели тридцать мужчин, я одна женщина, и кто-то сказал: «Ну, не может женщина защищаться в такой области, не может!» Но спасибо моему руководителю — профессору Андронову А. М., он всегда в меня верил, я защитилась. После этого мне сразу предложили место на кафедре автоматизированных систем управления и буквально через год выбрали доцентом. Я была самым молодым доцентом в истории Рижского авиационного университета. Мне исполнился 31 год.
Потом началось безденежье, институт перестал быть отраслевым, и многие мои коллеги стали потихоньку уходить: кто в бизнес, кто в банк. И мне все говорили: «Ира, только ты не уходи из института, чтобы было кому преподавать нашим детям. Это твое».
В те сложные времена я не сидела на одном месте, подрабатывала в компьютерных фирмах, чтобы помогать родителям, сына ставить на ноги. Это меня приучило к тому, что человек постоянно должен быть занят, его мозги должны работать, тогда он движется вперед, развивается.
Я всегда любила путешествовать и старалась иметь для этого финансовые возможности. Побывала во многих странах. Люблю архитектуру и искусство, обязательно читаю о городах, прежде чем туда поехать, и обязательно посещаю известные музеи.
Надо работать, пока ты кому-то нужен
А как вы стали председателем правления Института транспорта и связи (TSI)?
В 1999 году ко мне пришли мои учителя и коллеги Евгений Александрович Копытов и Игорь Владимирович Кабашкин и говорят: «Ира, пойдем с нами! Будет трудно. Может быть, первое время зарплаты не будет. Но мы создадим новый вуз, подключайся!» И я им обоим поверила, они необыкновенные люди, преданные своему делу — это то, чему я у них училась, у обоих.
Они доверили мне создание кафедры математических методов и моделирования в нашем, уже частном, вузе TSI, Департамент стратегического развития. Сначала я была учебным проректором, потом проректором по науке и развитию. А с декабря 2018 года стала председателем правления Института транспорта и связи (TSI).
Сначала я думала, это временно. Но говорят же, что нет ничего более постоянного, чем временное. Не знаю, мое ли это — быть администратором, до сих пор сомневаюсь. Может быть, мне надо быть профессором и спокойно жить. Но, наверное, где-то там наверху это определяется, кто-то там за нами присматривает. Может быть, ангел, может Бог, не знаю. Но сейчас пришло мое время, когда я должна что-то сделать для института, поэтому очень стараюсь.
С 2018-го не было ни одного легкого года. Но я верю, что мы все равно сделаем то, что задумали. Мы стараемся работать с лидерами в образовании и индустрии. Например, разработали три программы с англичанами, с очень серьезным вузом в Англии, который славен своей робототехникой, авиационными программами и программами в области искусственного интеллекта — лидером в этой области в Великобритании. И три наши программы (одна бакалаврская и две магистерские) мы сделали с двойным дипломом, то есть студенты TSI, учась у нас, платя в три раза меньше, чем студенты в Англии, получают два диплома: наш и английский University of the West England (UWI) в Бристоле.
Ирина, вы задумывались над тем, что будете делать на пенсии?
Моя мама вышла на пенсию в 79 лет, и это, наверное, правильно. Надо работать, пока ты кому-то нужен. Один уважаемый человек меня спросил, что я сама хочу и что вижу впереди? Так вот я хочу после наступления моего официального пенсионного возраста приходить в TSI и читать лекции как профессор блестящим студентам в блестящем коллективе, по блестящим востребованным программам. Хочу, чтобы вуз жил и процветал, был сильным, знаменитым, и хочу в нем заниматься своим любимым делом и рассказывать студентам про статистику, теорию вероятности и что-нибудь еще. Вот и все. Потому что профессия педагога с тобой навсегда, ты должен делиться тем, что знаешь, рассказывать и видеть в глазах ученика, что ему это надо.
